А я по-прежнему болею. И, спасаясь от температуры в другой реальности, запоем перечитал Патриота (боже, надо прочесть в оригинале, атата мне, атата).
Витинари - это действительно "тролль общемирового масштаба". Это совершенно уверенный в себе ироничный и всепредвидящий мартисью. И при этом даже не мартисью, ибо без доли пафоса, просто - шахматист, жонглер и дипломат с абсолютной властью)))
Интересно, чем он занимался с момента окончания Гильдии Убийц и событий "Ночной Стражи" до появления в первых книгах. Потому что такое знание психологии отдельного человека, толпы, такую реакцию и многое другое просто так не получишь. Стать хорошим политиком, хорошим убийцей, умным человеком - сложно, но можно. А для того, чтобы стать Витинари, нужен был какой-то специфический опыт... Понятно, почему Липвиг умеет работать с толпой, с людьми, со словами: он был мошенником. Откуда такое гениальное чувство момента и мышления людей у Витинари - загадка))) Видимо, самый простой ответ - потому что он - Витинари.
Если кто-то не читал Патриота, очень и очень советую, потому что патриций там невероятный И провернул невероятные аферы. По масштабу это можно сравнить только с тем, что Ваймс там же арестовал две воющие армии за нарушение общественного порядка.

- Я верю, что такой механизм легко может заменить лошадь, - гордо сообщил Леонард.
Оба опять посмотрели на поверженный прибор.
- Одна из особенностей лошадей, на которую часто обращают внимание, - произнес после некоторого размышления Витинари, - заключается в том, что они очень редко взрываются. Я бы даже сказал, никогда, если не считать единственного случая три года назад, но тогда выдалось очень жаркое лето.

+9- Кстати, как тебе показалось, тебя там никто не видел?
- Вряд ли, сэр. Кругом были вентялиционные шахты и каминные трубы. А что, сэр?
Ваймс вздохнул.
- Капитан, даже если бы дело происходило в полночь в глубоком-глубоком погребе, и то на следующее утро его светлость, вызвав меня, спросил бы: "Командор, зачем твой человек стрелял из лука в такую темень в глубоком погребе?"

- А теперь вы сворачиваете в этот перулок и идёте со мной, - сказал Леонард. - Мне очень жаль, но как раз на прошлой неделе его светлость весьма наглядно объяснил мне, каким образом потребности общества порой доминируют над правами индивидуума. О, чуть не забыл. Вы должны поднять руки вверх!

Сержант Колон прокашлялся.
- Мне кое-что известно о водорослях, сэр.
- В самом деле, сержант?
- Так точно, сэр. Если они мокрые, значит, идет дождь. Верная примета.
- Отлично, - похвалил, не поворачивая головы, лорд Витинари. - Я вряд ли когда-нибудь забуду эти твои слова.
Сержант Колон просиял, ведь Он Внес Свой Вклад.

- Как говорится, если ищешь войны, готовься к войне.
- Если не ошибаюсь, милорд, высказывание звучит несколько иначе: «Если ищешь мира, готовься к войне…» Так, по-моему, - отважился поправить Леонард.
Витинари, склонив голову набок, пошевелил губами, беззвучно повторяя фразу.
- Нет-нет, - наконец ответил он. - В таком варианте я просто не вижу смысла.

Он и Шнобби Шноббс, храбрые воины, вступали на вражескую территорию. К несчастью, Колон знал, что иного выхода у них не было, потому что в Лодке оставался лорд Витинари, который, откажись они геройствовать, весьма недвусмысленно вскинул бы брови.

— А теперь, Аль и Бети, нам самое время скрыться, — послышался за спиной у Колона голос Витинари.— Вон в том переулке. А когда завернем за угол, мы побежим.
— С чего это нам бежать? — капризно осведомилась Бети.
— С того, что я прихватил ковер-самолет.

Витинари крадёт ковер-самолёт! Витинари! Липвиг в шоке.

— А, так тут замешана политика, — протянул он. — Так бы сразу и сказали!
— Ага. Как говорится, хорошо смеется тот, кто подставляет другую щеку, — ухмыльнулся Шнобби.
— Ручаюсь, вы разработали секретный план, сэр, — заговорщицки произнес Колон. — Вы-то всегда знаете, где прячется цыпленок.
— Вижу, бесполезно пытаться обмануть людей, столь поднаторевших в наблюдении за карнавалом этой жизни, — кивнул лорд Витинари. — Вы абсолютно правы: у меня действительно есть план действий.
Взбив пуфик из верблюжьего горба, который сильно попахивал козлом, да к тому же из него уже начинал сыпаться песок, Витинари откинулся на свою импровизированную подушку.
— А именно — я ничего не буду делать. Разбудите меня, если произойдет что-нибудь интересное.

— Правильная догадка, — кивнул лорд Витинари. — Ты прав, памятник предназначался не тебе. И вообще, установка памятника человеку, сделавшему все возможное, чтобы остановить войну, — это как-то не совсем, гм-м, в традициях памятникостроения. Разумеется, если бы ты просто взял и из чистого самодурства угробил пятьсот своих соотечественников, мы бы уже плавили бронзу.

— От нас ничего не зависит, верно? Нас просто покупают и продают. <...>
— Значит, куплены и проданы, говоришь? Что ж, пускай так. Зато не растрачены на ерунду. — Патриций улыбнулся одной из своих быстрых, колючих улыбочек, означавших, что некоторые вещи, хоть и не слишком веселые, все же забавляют его. — Вени, вичи… Витинари.