Список работВ наше время
Смерть и шоколад
Танец для двоих
Монстр в Анк-МорпоркеНазвание: В наше время
Автор: Spring fandom Ankh-MorporkБета: Spring fandom Ankh-MorporkРазмер: мини, 868 слов
Пейринг: Дотси/Сади
Категория: фэмслэш
Жанр: ER, виньетка
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Для многих остается секретом, где и как живут Тетушки Милосердия.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. Spring fandom Ankh-Morpork - работа "В наше время"
Мало кто в Анк-Морпорке знает, что если пройти к концу Заводильной улицы и нырнуть в Тени, то после некоторых поворотов, знакомых местным жителям скорее на ощупь, чем на словах, в грязном темном переулке, названия которого никто не помнит, можно увидеть маленький опрятный домик, окна которого закрыты веселенькими занавесками в мелкий цветочек. Те немногие, кто знаком с двумя обитательницами этого домика лично, предпочитают обходить его стороной.
Но если бы нашелся смельчак, решившийся проникнуть в этот дом, он бы увидел узкую захламленную прихожую*. Сразу после прихожей он прошел бы в уютную гостиную, едва освященную огоньком единственной свечи, стоящей на небольшом кофейном столике, рядом с чайным сервизом на кружевных белых салфетках. Осматривая обстановку, он, возможно, наткнулся бы взглядом на Дотси, Тетушку Милосердия, в кресле-качалке, занятую вязанием.**
Однако Дотси, так и не встретившись с гипотетическим наблюдателем, мерно стучала спицами, и медленно шерстяные нити под ее пальцами вплетались в ткань теплого разноцветного носка. Хлопок двери со стороны прихожей нисколько не потревожил ее, только тонкие старушечьи губы на несколько секунд сложились в ласковую улыбку, и теплый взгляд светло-голубых глаз встретил вернувшуюся с прогулки Сади, снимающую свой плащ и черную соломенную капоту.
Новоприбывшая после некоторого замешательства, традиционного для тесных темных прихожих, повесила свою верхнюю одежду на гвоздь, стряхнула воду с зонтика и поставила его в сторону, и ручка в форме головы попугая приветливо стукнула, соприкоснувшись с потертым паркетом.***
Когда Сади покинула прихожую и села в соседнем кресле, Дотси снова подняла на нее взгляд.
— На улице дождь? — спросила она.
— Настоящий ливень, — Сади поежилась и накинула шаль себе на плечи, чтобы согреться. — Работа в такую погоду нехорошо сказывается на моих суставах. Да и какая это работа! Отгонять подвыпивших юнцов от дома белошвеек! В наше время мы не занимались такими глупостями!
Дотси неодобрительно покачала головой.
— А помнишь, как мы пытались оттащить от крошки Роззи целую толпу моряков? — Сади тихо засмеялась в ответ. — И она еще потом злилась на нас, дурочка, не понимала еще, что у таких никогда нет ни гроша.
— Да уж, а теперь девочки такие переборчивые стали. Вот возьмет одна носом воротить: этого не хочу, тот не нравится… Будто герцогини, а не белошвейки!
— Ну, будет тебе, — Дотси ласково улыбнулась распалившейся подруге. — Лучше посмотри, какие чудесные носки я тебе вяжу. С ними ты точно не замерзнешь.
Увидев ее пестрое пушистое творение, Сади не смогла сдержать ответной улыбки.
— Мне пока достаточно и чашечки горячего чая, — заметила она.
Дотси отложила в сторону вязание и попрятала клубки ниток в свою сумочку (что-то внутри нее металлически звякнуло, но никто не обратил внимания на столь привычный звук). Потом она взяла маленький заварочный чайник, из носика которого шла тонкая струйка пара, и разлила в две узорные чашки того самого ароматного сладкого чая, который получается только у женщин, которым далеко за пятьдесят. Вручив одну чашку своей собеседнице, она вернулась на свое место с такой же в руках.
— А помнишь, — начала она, после пары медленных молчаливых глотков. — Какими мы были в молодости?
Большие часы с кукушкой на стене вторили ее словам тихим тиканьем.****
Сади мечтательно улыбнулась, погрузившись в воспоминания.
— О, да… У тебя были длинные густые волосы цвета меди, и все считали тебя самой красивой девушкой на улице.
— Ко мне даже Билли Красавчик сватался, — кокетливо заметила Дотси, заправив за ухо белые жиденькие кудряшки.
— Ну, я этого Билли быстро заткнула за пояс, — Сади усмехнулась. — У меня, конечно, еще не было моего чудесного зонтика, но я уже тогда знала, как надо обращаться с мужчинами.
— О, ты всегда была очень воинственна, — чашка в руке Дотси слегка задрожала от ее смеха. — И у тебя была возмутительно короткая стрижка!
— Подумаешь. Обыкновенное карэ, — Сади пожала плечами. — Сейчас все так носят.
— Пусть носят, все равно тебе она шла больше всего, — Дотси вложила узкую морщинистую руку в ладонь Дотси и переплела их пальцы.
Стрелки настенных часов замерли в одной точке, и механическая кукушка выскочила, чтобы отсчитать громким «ку-ку!» десять раз. Тетушки Милосердия дремали в своих креслах рука об руку, тихо посапывая.
_______________________________________________________________
*Некоторые дома, которые десятки лет не меняли хозяев, со временем срастаются с ними и приобретают ту степень захламленности, которая состоит из абсолютно бесполезных вещей и имеет свой неповторимый характер. Это может быть старая ковбойская шляпа на комоде или коробки с покрывшимся пылью сервизом, когда-то купленном на распродаже; или даже вязаный свитер для внука на тот случай, если он захочет навестить любимую бабушку зимой (даже если внук давно переехал в другой город, а свитер уже мал ему на два размера).
**К сожалению, это было бы последнее, что сделал бы наш незадачливый храбрец в своей короткой жизни. И он так и не увидел бы чудесного шерстяного пледа в крупную клетку, гордость тетушки Дотси, — лежащего на двуспальной кровати в маленькой спальне.
***Вопреки всеобщей уверенности она все-таки использует свой знаменитый зонтик по назначению, и только невоспитанные молодые люди, не умеющие вести себя с дамами, не понаслышке знают, как остро она затачивает его металлический кончик.
**** Кукушка в этих часах всегда делала на два «ку-ку!» меньше, чем надо. Никто не знал, в чем их загадка, и ни один мастер не смог починить их, но Тетушек все устраивало. Согласитесь, когда ведешь ночной образ жизни, приятно, возвращаясь домой в два часа ночи, услышать, что только-только пробило двенадцать.Название: Смерть и шоколад
Автор: Spring fandom Ankh-MorporkБета: Spring fandom Ankh-Morpork Размер: мини, ~1800 слов
Пейринг/Персонажи: Сьюзан СтоГелитская/ Мирия ле Гион
Категория: фемслэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ласковый БДСМ
Саммари: Мирия ле Гион – это Аудитор в специально созданном человеческом теле. По книге «Вор Времени», Аудиторы оказались неспособными справляться с человеческими ощущениями и особенно – с удовольствием: их разум терял контроль, а тела разлетались на частицы от вкуса шоколада. Самое оно попробовать БДСМ.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. Spring fandom Ankh-Morpork - работа "Смерть и шоколад"
— Сними всё, покажи мне себя.
Мирия стояла спиной к полузашторенному окну, за которым виднелся сиреневый закат. Ленивые бледные лучи мягко касались её белоснежной, почти бесцветно белой спины, с которой соскользнула сперва накидка из дурностая, затем и узкое черное платье. Она покорно сняла черный бюстгальтер, под которым обнажилась аккуратная небольшая грудь. Последними на спинку антикварного стула отправились шелковистые светло-вишневые панталоны на завязочках. Настолько неуместные, что Мирия почувствовала пронзительную вспышку волнения и смущения не из-за того, что ей предстояло, а из-за такой мелочи. Удивительные реакции. Может, поэтому Аудиторы носили исключительно серые балахоны.
Сьюзан цепким, холодным взглядом изучала стоящую перед ней девушку. Ле Гион походила на ожившую мраморную статую: хрупкое светлое тело с гладкой кожей без какой-либо растительности, кроме ниспадающих на плечи прямых черных волос. Только нежно-розовые соски разбавляли черно-белую гамму. Видимо, Аудиторы, взяв наряд и лицо «Дамы с дурностаем», для тела выбрали нечто наиболее симметричное, гладкое и монохромное из того, что обнаружилось в музее искусств. Хорошо, что с обеими руками. Это кукольное тело было прелестно, но могло произвести жутковатое впечатление своей искуственностью. Впрочем, только не на внучку Смерти.
Сьюзан распустила волосы. Теперь закатные лучи запутывались в облаке её белых кудрей, скользя по ним, и растворяясь в иссиня-черном локоне челки, который хищно поглощал свет, как черная дыра. Девушка непроизвольно погладила двумя пальцами гладкую плотную ленту из черного атласа, которую сняла с волос, и сделала шаг к Мирии.
— Ты говорила, — Сьюзан медленно, бесшумно покачивая подолом учительского черного платья, обходила обнаженную фигуру вокруг, — что сама себе не доверяешь. Если хочешь подчинить себя себе, но не в силах, то давай это попробую сделать я.
Мирия с интересом и непроизвольным страхом подняла бесцветно-серые глаза на Сьюзан. Леди Аудитор с замирающим от любопытства сердцем отмечала неуловимые инстинкты, которые пробуждались один за другим во время вкрадчивой речи, обращенной к ней. Босые ноги ощущали пыль и деревянную шероховатость пола, голое тело чувствовало и радость освобождения от не очень удобной одежды, и лёгкую прохладу от окна, приятный шёлк собственных волос. Движение воздуха. Как люди не сходят с ума от стольких ощущений?
В потоке информации от своего организма она не могла найти ни одной причины, по которой сейчас в ней всё замирало. Невозможность просчитать дальнейшее развитие событий заставляла её вздрагивать от предвкушения опасности и удовольствия, а гипнотизирующий властный голос красивой девушки проникал глубже и глубже в её собственные мысли, заменяя их. Словно она снова стала Аудитором без чувства собственного я, ощущения собственной воли. Но по собственному желанию, с собственными, никому не ведомыми чувствами. Осознанный выбор, осознанное доверие опьянило её. Она чуть слышно непроизвольно порывисто вздохнула.
— Ты будешь слушаться меня, — в голосе Сьюзан было не железо, но гладкая деревянная указка.
— Да, госпожа Сьюзан.
— Ты не должна издавать ни звука.
Сьюзан коснулась мраморно гладких плеч, по-хозяйски провела рукой к затылку и запустила пальцы в черноту волос, медленно сжимая их у корней в кулак.
— Для контроля над телом нужно преодолеть нечто более сильное, чем ощущения от сладкого чая и дуновения ветра. Игорь сделал состав, который помогает сохранить стабильность этой формы. Посмотрим, как он подействует.
Цель Сьюзан состояла в том, чтобы, пока тело Мирии благодаря лекарству неспособно распасться в цветном фейерверке молекул, показать ей самые сильные и самые… сладкие ощущения. Так она научит её держать себя в руках. И себя заодно. Всегда полезно. Она стояла за спиной ле Гион, и та не могла видеть, что молодая внучка Смерти на секунду закусила губу, едва сдерживая волнение.
Мирия закрыла глаза, чувствуя, как её запястья всё крепче стягивает прохладная гладкая лента, и они словно тяжелеют и нагреваются от прилива крови. Это было так необычно, что в висках загудело, ей показалось, что сейчас она упадёт в обморок от обострившихся чувств. Странно, никакого состава ей никто не давал, все ощущения по-прежнему были такими яркими, что она с трудом справлялась с ними. Или дело не в этом? Или лекарство ей не дадут, а это — способ уничтожить её? От беспокойства черты мраморного лица стали словно мигать, теряя стабильность. Ей стало страшно, но она сейчас была в распоряжении Сьюзан и вдруг поняла, что от этого ей спокойнее. Решения и страх теперь не в её компетенции.
— На кровать, — коротко приказала госпожа, поворачиваясь к какому-то антикварному комоду, на котором лежала её лакированная черная сумка. Из неё она достала небольшой бумажный свёрток.
Мирия продолжала стоять на месте и сжимать-разжимать кулаки, пробуя на вкус новое ощущение приятного дискомфорта, несмотря на страх рассеяться в воздухе. В этом беда Аудиторов. Сталкиваясь с таким, казалось бы, простым механизмом, как человеческое тело, они пасовали перед хаосом чувств, противоречивых, необъяснимых, таких… болезненно приятных, вели себя неосмотрительно. Затылок Мирии сладко горел от натянутых минуту назад волос. Она пыталась подавить в себе этот вихрь удовольствия, страха и анализа, но никак не могла.
Пока не встретилась взглядом с девушкой в черном строгом платье, которая обжигающе холодно смотрела на неё. Мирия вздрогнула под взглядом этих бездонно черных глаз, в которых чувствовалась синева Смерти и сладкая тьма шоколада. По комнате порхнул холодный ветер, тени сгустились.
— НА КРОВАТЬ. НА КОЛЕНИ.
Голос Сьюзан проникал прямо в сознание леди ле Гион. Она одним движением левитировала тело на кровать и встала на колени. Тут её придавило притяжением.
— Что это за шутки с левитацией? Плохая девочка. ВЫПРЯМИСЬ.
Связанные кисти рук касались обнаженных мягких ягодиц, позвоночник почувствовал тяжесть выгибающегося назад тела. Между ног воздух проходил приятным холодком. Госпожа подошла к кровати, взяла Мирию за подбородок, откинула ей волосы с лица и приблизилась губами. Никогда ещё Аудитору так не хотелось телесного контакта. Сьюзан пристально посмотрела ей в глаза. Но, прежде чем поцеловать, достала из свертка небольшой кусочек печенья, в которое было добавлено снадобье. Сьюзан протянула руку ко рту девушки, и той пришлось наклониться, как лошади, чтобы взять печенье губами с мягкой ладони. Мирия чуть отклонила голову назад и, осторожно пережёвывая, разминала языком суховатое песочное печенье. Что-то в ней менялось. Тело внезапно покрылось мурашками, и так же резко успокоилось. Она почувствовала в себе появившуюся опору, и с нежностью посмотрела на Сьюзан, которая была воплощением этой опоры, контроля и строгости. Удивительная легкость, снятие ответственности и противоречий очищающей волной заливало сознание.
Сюзан же неторопливо исследовала холодным, спокойным взглядом прекрасное существо, замершее в ожидании её приказов. Мирия перестала отделять себя от тела. Стройная девушка с серыми глазами получала неожиданно сильное наслаждение от этого напряжения в плечах, в животе, от пьянящего чувства подчинения.
— Что ж, испытаем тебя, — Сьюзан властно поцеловала девушку. Мирия ещё не пришла в себя от печенья, а теперь её губы соединились с неожиданно нежными и вкусными губами Сьюзан, которая горячо целовала её, словно вдыхая жизнь в эту мраморную статую. Жгучее желание и сладкая, легая нежность пронзили Мирию, заставив тяжелее дышать. Губы приятно покраснели.
Сьюзан села на кровать боком к девушке и неспешно оправила своё платье, сосредотачиваясь перед тем, что должно произойти. Потом резко, слишком резко для идеально контролирующей себя госпожи, снова обхватила одной рукой шею Мирии сзади и едва коснулась губами её губ, но, не ответив на вольное движение девушки, позволившей себе поцеловать первой, она отстранилась и приказала:
— НЕ ШЕВЕЛИСЬ.
Мирия тут же замерла, чувствуя усиливающееся волнение.
Сьюзан сухо коснулась губами её нижней губы, затем подбородка, чувствуя гладкость кожи и неожиданную безвкусность. Она повела дорожку из поцелуев ниже, чувствуя под губами трепещущую нежную плоть, которая — сложно было это объяснить — словно наполнялась жизнью с каждым новым искушением. Сьюзан это понравилось. Она чувствовала свою власть и нежность.
Одним резким, но абсолютно просчитанным движением она толкнула нагую девушку на спину, на подушки.
Мирия чуть не ойкнула, упав на свои связанные руки, но сдержалась и беззвучно перевела дыхание, чуть повернув лодыжки и ступни, положив нижнюю половину тела словно полубоком. Сердце бешено колотилось. Поцелуи оказались для её девственного сознания настоящей пыткой, в голове безумные фейерверки эмоций слились в одно пятно, сделав мысли похожими на вату. Она полулежала на подушках с приоткрытым ртом, её грудь чувственно вздымалась, живот подрагивал. Мирия почувствовала, что приятные ощущения в низу живота и в нежных складочках кожи между ног становятся слишком, слишком сильными. Волнение заставляло кровь приливать вниз, туда, где медленно начинал разгораться сладкий влажный огонь.
Госпожа мягко и уверенно положила руки на грудь ле Гион и начала делать ритмичные круговые движения. Мирия сначала чуть не ойкнула от непривычных ощущений, но, впадая в транс от этих прохладных уверенных пальцев, с трудом сдержала стон, чувствуя, как нежная белая кожа на груди, упругая плоть под ней нагреваются от этого массажа и возбуждения. Соски потемнели и заострились. Сьюзан, чувствуя, что у неё самой стучит в висках кровь и перехватывает дыхание от волнения, накрыла губами один сосок и, продолжая массаж рукой, показала Аудиторше, на какие чувства способно тело, которое так мучительно нежно и неторопливо ласкают.
На левую руку она снова намотала волосы Мирии, а правой стала скользить по теплой, округлой и чуть влажной от возбуждения поверхности живота, неотвратимо спускаясь вниз. Но, не дойдя до гладкого лобка, Сьюзан повернулась к свертку, брошенному на краю кровати, в котором ещё что-то лежало, и взяла баночку шоколадного крема. Мирия почувствовала опьяняющий запах, но не смела поднять глаза и закусила губу. Госпожа бросила на неё взгляд и достала из свертка ещё кое-что. Большую шоколадную конфету. Она взяла Мирию за подбородок и положила на язык этот дьявольский кляп.
— НЕ ЖУЙ, пока я не разрешу тебе.
Потом она снова взяла баночку, открутила крышку и опустила в сладкий взбитый крем пальцы. Не удержалась и облизала их, потом вновь взяла немного крема, приблизилась к трепещущей Мирии и осторожно провела пальцем по нежному верху лобка, гладя кожу кончиками пальцев, легонько царапнула ногтем, приближаясь к половым губам.
Мирия сходила с ума от невероятного прилива ощущений, каждая клеточка её тела была на взводе, пульсировала в этой сладостной пытке. Она не могла не закусывать губы, а во рту горело сладкое сокровище — настоящая конфета из нежного молочного шоколада. Она уже таяла, рот наполнялся сладкой шоколадной слюной, которую Мирия непроизвольно сглатывала в такт движениям Сьюзан.
А та взяла побольше крема и обвела пальцами внешние половые губы, чуть царапнула их гладкую поверхность, затем стала вкрадчиво, мягко смазывать кремом и так влажные внутренние губы, не касаясь уже набухшей горошины клитора.
— ЕШЬ КОНФЕТУ.
После приказа Сьюзан, сердце которой тоже колотилось при виде этой порозовевшей, ожившей от возбуждения статуэтки, стала осторожно делать пальцем круги вокруг клитора, мягко надавливая и гладя, дразня тонкую кожу сквозь крем. Левой рукой она нащупала ягодицу Мирии и стала её ритмично сжимать.
Лежащей девушке было запрещено шевелиться, поэтому всю страсть, с которой она могла стонать и изгибаться, девушка вложила в шоколад. Она подавила стон в неге конфеты, её язык и нёбо наслаждались своим медленным, гипнотизирующим движением, а в сознании сливались почти смертельной силы наслаждение и вкус шоколада. Малейшего сигнала сейчас хватило бы, чтобы её возбуждение достигло высшей точки.
В этот момент Сьюзан, видя, что все мышцы Мирии уже напряжены до предела, ласково и уверенно нажала на клитор двумя пальцами. Мир разлетелся на мириады шоколадных звезд — но только в сознании ле Гион, тело же её осталось лежать на кровати, в судорожных, пульсирующих движениях, словно от сорвавшейся пружины, высвобождая напряжение, которое медленно, сладко таяло. Мирия проглотила остатки шоколада и закрыла глаза.Название: Танец для двоих
Автор: Spring fandom Ankh-MorporkБета: Spring fandom Ankh-Morpork Размер: мини, 1061 слово
Пейринг/Персонажи: Роберта Мизероль/Розмари Лада
Категория: фэмслэш
Жанр: ER, PWP
Рейтинг: NC-17
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. Spring fandom Ankh-Morpork - работа "Танец для двоих"
Рози кружилась в вальсе с молодым офицером, рассеянно отвечая на ничего не значащие глупости, которые он нашептывал ей на ухо, как вдруг краем глаза она заметила, что Мадам выскользнула из будуара и исчезла в толпе гостей. Извинившись перед своим кавалером, Рози последовала за ней, благо, ее платье глубокого пурпурного цвета было сложно потерять из виду.
— Доктор Фоллет! Еще шампанского? — раздался звонкий голос Роберты, и Рози прибавила ходу.
Обогнув очередную колонну, она увидела Мадам, улыбка которой становилась тем сердечнее, чем больше комплиментов она слышала от слегка захмелевшего румяного доктора. Рози перехватила жгучий взгляд одного из стоящих неподалеку мужчин и завязала с ним ни к чему не обязывающий разговор, один из тех, которые можно прекратить в один момент, если у вас внезапно появились дела.
Дела появились: как только Роберта отделалась от очарованного доктора и нырнула в нишу неподалеку, бросив на Рози короткий взгляд из-под длинных ресниц, белошвейка присела в прощальном реверансе и уже через минуту от нее остался лишь легкий запах духов.
В нише оказалась небольшая потайная дверь; стоило Рози приблизиться к ней, как она тихо отворилась, и нежная рука, усыпанная кольцами, схватила ее за запястье и затащила в полумрак маленькой комнаты, освещаемой одной единственной свечой.
— Киль согласился? — спросила Рози сразу же, как только глаза привыкли к темноте.
Мадам вытащила алмазный гребень из высокой прически, и русые волосы рассыпались по плечам шелковой волной. Длинные пальцы коснулись губ Рози, прося о тишине.
— Нет, но это и неважно, — нежно зашептала Роберта, обхватывая ее за шею. — Потом, потом о делах, милая! Доктор Фоллет, конечно, очень мил, но все, о чем я могла думать, пока он подливал мне шампанского, это твое возмутительно красное платье!
— Бобби… — Рози быстро прижала ее к себе, но тут же отстранилась. — Мы не можем, только не здесь и не сейчас. Нас ждут гости.
— Что гости! — Роберта тихо засмеялась, и у белошвейки побежали мурашки от ее смеха. — Они подождут. Все — подождет.
Пурпурная, почти черная в скудном свете свечи ткань ее платья мягко зашелестела, когда она придвинулась ближе, поймав горячими губами губы любовницы — поцелуй вышел сладким и полным томительного ожидания. Рози почувствовала, как все мысли из ее головы улетучиваются, и тогда она сдалась, сжав в руках схаченную корсетом талию, и дикое сердцебиение Роберты отдавалось эхом в ее ушах.
Комната была по-настоящему тесной, отчего шорох падающих на пол платьев казался слишком громким, и они вздрагивали каждый раз, стоило им услышать голоса неподалеку. Где-то в совершенно другом мире в большом освященном зале играла музыка, люди пили, болтали и танцевали, но здесь и сейчас не существовало ни париков, ни дорогих украшений, ни бесстыдно-целомудренных платьев — только две красивые обнаженные женщины, изголодавшиеся друг по другу. Здесь и сейчас Рози опустилась на колени перед Робертой и теперь скользила губами по ее нежной коже, наслаждаясь ответными тихими вздохами, дразнила чувствительные соски, целовала напряженный живот, вздрагивающий от каждого прикосновения. Вылизывая ложбинку пупка, она почти робко провела пальцами по нежным складочкам между ног, и тут же скользнула вниз языком, втянула в рот набухший бугорок клитора, от чего Роберта коротко вскрикнула и тут же прикусила кулак, чтобы сдержать прорывающиеся стоны. Бедра под руками Рози дрожали все сильнее, пока она самозабвенно ласкала свою любовницу, и в какой-то момент длинные пальцы зарылись ей в волосы, больно сжав, Роберта снова вскрикнула и забилась в ее руках, достигнув финала. Через несколько мгновений белошвейка почувствовала, как ее осторожно потянули за волосы вверх, и нехотя поднялась с колен.
Роберта тут же вовлекла ее в новый поцелуй, гораздо более страстный, чем все предыдущие.
— Такая искусная… — ее горячее дыхание касалось распухших губ Рози. — Какое счастье, что к тебе приходят только мужчины, не хочу думать, что ты творишь такое с другими женщинами…
Теплые руки мягко, но настойчиво сжали грудь, и Рози тихо охнула, подаваясь навстречу всем телом.
— Не волнуйся, Бобби, я берегу такое для тебя, — шепнула она, и тут же задохнулась, когда чужие настойчивые пальцы резко проникли внутрь.
Она вцепилась в плечи Роберты, чувствуя, как слабеют колени, и весь ее мир сосредоточился на уверенных движениях знающих рук: вперед-назад, вперед-назад, подразнить клитор, снова ввести пальцы, и так по бесконечному кругу, пока напряжение, медленно скапливающееся в низу живота, не взорвался ослепительным оргазмом.
***
Рози, наконец, отделалась от подвыпившего лорда Силачии, предлагавшего ему небеса и горы за одну волшебную ночь, и отправилась на поиски хозяйки дома. Роберта оказалась неподалеку: она стояла, прислонившись к стене с последним бокалом шампанского в руке, и задумчиво наблюдала за покидающими зал гостями. Когда их взгляды пересеклись, Рози заметила, как играют смешинки в карих глазах.
— Натанцевалась вдоволь, мисс Лада?
— Ох, кто бы говорил. Это ты сегодня танцевала со всеми, — недовольно заметила Рози.
Мадам хитро подмигнула своей собеседнице.
— Не дуйся, милая, с тобой я ведь тоже успела потанцевать.
Профессия белошвейки быстро отучивает краснеть, и только это спасло Рози от немедленного разоблачения.
— Не будь такой смелой, — сердито зашептала она. — Сейчас не время для скандальных новостей.
— Послушай, милая, — Мадам прервалась и сделала маленький глоток из своего бокала. — Все эти напыщенные графы и герцоги настолько уверены в своей неотразимой мужественности, что не поймут ничего, даже если я поцелую тебя у них на глазах!
— Да неужели? — в голосе Рози звучало явное сомнение.
— Именно так! Вспомни, что сказал тебе доктор Фоллет, когда мы вернулись.
О, это было одно из самых смешных воспоминаний за весь вечер. Приведя себя в порядок, они снова вернулись к гостям, и первым делом они конечно же наткнулись на доктора, который с довольной ухмылкой поинтересовался у нее, «кто же этот счастливчик, которого она решила одарить благосклонностью на этот раз». С белошвейками не церемонились, даже когда они надевали ожерелье за несколько тысяч долларов, и это не раз выручало Рози, а иногда еще и приносило удовольствие.
Кстати, об удовольствии…
— Что насчет него? — Рози резко перешла на тихий серьезный тон. — Он с нами?
— Ты в этом до сих пор сомневаешься? — Роберта слегка приподняла красивые брови в знак удивления.
Белошвейка хмыкнула.
— Киль сказал, что Капканс не даст нам гильдию, — как бы между прочим заметила она.
— Конечно, не даст, — спокойно подтвердила Мадам. — Но я — дам, просто надо чуть-чуть подождать. Мы ведь никуда не торопимся, верно милая?
Рози почувствовала подбадривающее касание прохладной ладони, и коротко сжала пальцы любовницы.
— Ты мне обещаешь?
— Обещаю.
Серп луны заглянул в высокое окно, большие часы в прихожей пробили четыре утра. Две красивые женщины в вечерних платьях самозабвенно целовались посреди пустынного зала.