Фанфик: Какие сны в том смертном сне приснятся

[lipwig]

Так как с фикбука я его удалила, пусть поднимется чутка
январь 2014

Название: Какие сны в том смертном сне приснятся
Автор:  Moist von Lipwig
Бета:  Каэро Рин
Фандом: Хоббит, Sherlock BBC
Пейринг/Герои: Джон!Бильбо|Шерлок, остальные
Рейтинг: PG
Размер: миди (страниц на 10)
Категория: джен с некоторым юстом
Жанр: броманс, ангст, ламповость, почти без юмора
Статус: завершён
Размещение: с разрешения автора
Дисклеймер: во всём виноват МОФФАТ!

Часть 1/4

Солнце ещё только протягивало свои прохладные светлые лучи над Широм, раскрашивая его в цвета молочного шоколада и свежих вафель там, где проглядывали крыши и ровные круглые дверки домиков, и в разные оттенки вкусной зелени с разбросанными тут и там цветочными всполохами – там, где домики не проглядывали. Один хоббит уже сидел на скамейке перед своим жилищем и с необычной серьёзностью смотрел в одну точку. Возможно, он спал. Но потом моргнул, словно отогнал какую-то неприятную мысль. Настороженно посмотрел по сторонам и сунул в рот старую курительную трубку.
Бильбо, а хоббита звали именно так, сидел на своей наполированной от долгого сидения скамейке в уютной светлой зелени, смотрел на голубое небо и думал. Что всё это подозрительно. Тут же прогонял от себя эту странную, противоестественную мысль, расслаблялся, наслаждался покоем и скукой, но потом опять натыкался на тревогу, как люди натыкаются на забытую кем-то в коридоре коробку от холодильника. Ведь что-то, и правда, было неправильно. Он уже давно не видел других хоббитов, не видел тетушку Бетти, которая пекла замечательное печенье или того усача, у которого на огороде росла гигантская репа. Давно не было праздников, а он помнил, что праздники бывали... Когда-то. Это было весело и было много-много пива, музыки и огней, танцы, друзья... Неважно. Это было так давно. Да, определенно, он просто остепенился, и ему никто не нужен, вот почему он никого и не видит. Бильбо с серьёзным видом нахмурил брови и сделал затяжку. Потом он выпустил клуб дыма в невероятно голубое небо, выпрямил спину и довольно поморщил нос.

Он жил в маленькой чистенькой норе, забитой уютными вещами, где в погребке всегда были вино, картошечка, какое-то мясо. Пахло едой и деревом. У небольшого камина стояло кресло, в обивке, похожей на какую-то теплую вязаную одежду. Бильбо садился в это кресло, довольно похлопывал его по подлокотникам и читал какие-то рукописи, которые и вовсе не запоминал, засыпая прямо в кресле. А вечерами из круглого окна его норки были видны темные верхушки деревьев, такие высокие и далёкие, что захватывало дух. Кроны кудрявились темными силуэтами на фоне светло-синего бесконечного неба. А на небе поблескивали звезды. Ночь приносила меньше неприятных мыслей, чем день – Бильбо смотрел на это небо с ласково гладящими его деревьями и улыбался, словно деревья кивали ему и успокаивали.
Хотя иногда ночью ему снились кошмары. Он просыпался, то весь запутавшийся в простыне и одеяле, то на полу, но всегда на лице были слёзы, в ушах – оглушительный шум, руки сжаты в кулаки и сердце разрывалось так, словно сейчас он потерял последнюю радость в своей жизни. Бильбо не знал, что с этим делать. Он пару минут беззвучно продолжал наяву свой плач, медленно заворачивался в одеяло, чтобы успокоиться, и в темноте и одиночестве смотрел на кругляшок окна, в котором спокойно качались далёкие деревья. Утром он часто забывал не только то, что именно ему снилось, но и это несчастное чувство одиночества. Утром он сидел на скамейке в этом светлом-светлом спокойном мирке и пускал пушистые колечки. Со слишком серьёзным видом.
И вдруг изрядный участок этого светлого мира заслонила высокая тень. Бильбо всмотрелся в незнакомца. Такого роста могут быть только эльфы и волшебники, но для эльфа у него был слишком тёмный вид: одежда, волосы... Кожа бледная, но всё равно не эльф. Одеяние длинное, но недостаточно, чтобы сойти за мантию. Да и волосы коротковаты... Впрочем, почему-то сердце Бильбо словно встало на место, а разум сказал «Вот видишь? То, что ты никого не встречал целыми днями, не значит, что никого и нет. Хорошо, что ты с достоинством сидел себе – вот к тебе и пришли». Тем не менее вся эта неопределенная радость быстро вылилась в беспокойство: «А зачем ко мне пришли?..».

За момент, пока таяло колечко дыма, хоббит успел определить только то, что перед ним либо эльф, либо волшебник, и, определенно, мужчина. Незнакомец же использовал свой мозг несколько быстрее и разумнее. Прежде всего... Он не дал вырваться иррационально радостному вздоху «Джон!».

Другое время, другое место. Хотя, возможно, что и то же самое. Всё в мире относительно, разве что было это дело на пару часов раньше встречи хоббита и брюнета в темном пальто – в этом можно почти не сомневаться.

Дверь открылась без скрипа, она была вечно новой, как и всё в правительственных больницах, как и всё – производила впечатление декорации к фантастическому фильму. Полоска неяркого света упала на сплетение проводов и белых больничных механизмов, в сердце которых под легким одеялом лежал человек. Голоса замерли, оттенив иллюзию тишины. Со странным, непохожим на капанье звуком, растворы сочились по проводкам капельниц в иголки, мчались по венам к тихо бьющемуся сердцу спящего. Шипел аппарат искусственного дыхания, тихо гудели следящие за состоянием пациента приборы. В синевато-сером полумраке мигали раскаленные и чуть пыльные от долгой работы лампочки. Секундная стрелка сделала второе движение с момента открытия двери, и на гладкий пол с глухим стуком опустился кончик зонта. Разговор продолжился.
— Шерлок, мир твоей аквариумной рыбки разлетелся, вот она и уснула, чтобы не видеть этого.
Зрачки детектива сузились, скулы обозначились острее и жестче.
— Остри лучше про свою рыбку, братец, - бесстрастно ответил он. Майкрофт принял удивленно-оскорбленный вид, но быстро заменил его ухмылкой. Шерлок продолжил:
— Кстати, о Лестрейде. Он и команда создают прекрасную видимость отчаянного бессилия. Но Мориарти скорее поверит в то, что Джона по ошибке тоже унесли его люди, чем в его смерть.
— При чем тут Гре... Ты обвиняешь моих людей в просчете? Мы среагировали мгновенно. Тело, аналогичное твоему другу, у меня всегда было наготове.
— Майкрофт, грязный ты извращенец. Мертвый Джон не нужен Мориарти. Это же так скучно...
— Избавь меня от банальностей, Шерлок. Главное - это помогло нам выиграть время и спасти твоего доктора.
Шерлок промолчал. Всё слишком просто: Джон в коме, когда он проснется, то вспомнит некий ключ, и мы поймаем Мориарти. Ну, то есть, найдем Мэри с ребенком. Возможно ли вырваться за пределы схемы... Такой очевидной... Есть ли у Джона ключ? Не очевидно. Мориарти вернулся? Не очевидно. Джон выживет? Шерлок не побледнел, не сжал зубы, он просто просчитывал ходы. Сотни тысяч операций в секунду. Компьютер. Никаких чувств. Джон. Не... очевидно. Не очевидно. Судьба Мэри и ребенка может быть какой угодно. Факты: взрыв прогремел в доме четы Ватсон в четверг около полудня, здание практически уцелело, тела жены и ребенка не обнаружены, а Джон скорее отравлен газом, чем задет ударной волной. Судя по содержимому капельниц, отравлен не только выбросом от тротиловых реакций, но и психотропными веществами. Или врач, составлявший растворы - наркоман-перестраховщик.
Секундная стрелка и не шевельнулась за время этих мыслей. Шерлок поднял взгляд от черного зонтика.
— Но зачем ты позвал меня? Билли может помочь твоим недоучкам, а мне Джон в таком состоянии мало поможет.
— Ты поможешь нам лучше своего бомжеватого протеже. Видишь ли, твой персональный блоггер нужен правительству. В данный момент.
— Отстань от Джона, братец.
— Не мне, но спасибо за метонимию. Джон должен вспомнить все обстоятельства, сопутствовавшие взрыву, и тогда мы поймаем, если не Мориарти, то иного преступника, который взорвал за последние сутки ещё восемь домов, с каждым домом приближаясь к Даунинг Стрит - жирный намёк, даже для тебя.
— Брось, Майкрофт. Я не практик, я не умею выводить из комы от интоксикоза.
— Явно нет. Явно не практик, потому что с его кровью уже всё в порядке, в капельнице биораствор. Лекарства уже не подключены.
Шерлок только высокомерно полуулыбнулся, словно не слышал этого. И закинул далеко, как можно дальше в глубины чертогов тот факт, что дедукция, да и простая наблюдательность подвела его, преувеличив опасность. Недопустимо, особенно в такой момент. Из тех же глубин холмсовских чертогов Мориарти мог бы крикнуть "Такой момент? Джон Ватсон в беде, и ты сходишь с ума? Как сексуально", но Джим в это время увлеченно хихикал в рукав смирительной рубашки и ждал. Запах безумия иногда долетал к нему.

Часть 2/4

— Шерлок, нет времени на твои расширяющиеся зрачки и прочие нюни. Ты должен помочь нам разбудить Джона.
— И что я могу сделать? Объяснить, как добавлять адреналин в капельницу? Потрясти его за плечо? Станцевать?
— Что с тобой, братец? И ты забыл про поцелуй. Нет, дело в...
Тут в комнату вошел ещё один человек. Или вошел ещё раньше, какая разница. Всё равно на неё мало кто обращал внимание.
— Мы... пробовали добавлять адреналин, но мозг не реагирует на умеренные раздражители, а для более сильных он... слишком слаб. Привет, Шерлок.
— Молли Хупер, - размеренно произнес Шерлок, затем яростно повернулся к брату, впрочем, без лишних телодвижений, - Майкрофт, ты издеваешься? Может, и Андерсон здесь?
— Ох, Шерлок. Всё, что умеет твоя бородатая фанатка – это обыскивать твою комнатёнку. И потом, Андерсон не смог бы держать в тайне такое событие от кучи... - Майкрофт пытался найти самое пренебрежительное определение для клуба "Пустой катафалк" - Людей.
Молли стояла в свитере, мешковатых брюках и белом халатике, прижав к груди карту больного, и натянуто улыбалась. Шерлок разозлился из-за недоверия к ней? Ей казалось лишним напоминать, что именно она два года молчала о другой разыгранной смерти и никому в голову не пришло её заподозрить. Ей казалось лишним намекать, что она делает для Шерлока всё, что можно, в любое время дня и ночи, в любой сфере медицины, всё идеально, и это не просто из любви к анатомии. Молли было вечно неловко говорить Шерлоку о чем-то, кроме работы, потому что приходилось делать лишние намеки, которые... Всё равно никогда ни к чему не приводили. Кроме того, сейчас было не до этого. Она серьёзно беспокоилась за Джона. А... За Шерлока - ещё серьёзнее. Молли чуть нахмурила брови и постаралась выглядеть по-деловому, чтобы не показать волнения и раздражения. И опять стала давать только нужную Шерлоку информацию:
— Джон в глубоком сне. Реакции тела сильно заторможены, дыхание затруднено, но мозг сохраняет очаги активности, как у человека в состоянии гипноза. Такого... Вспоминательного гипноза. Возможно, он сейчас на витке своей памяти до взрыва и не просыпается, чтобы не вспомнить... Что-то ужасное.
— Защитный механизм, Шерлок. Уловки примитивного сознания.
Шерлок не слушал брата. В его голове быстро просчитывалась схема. Получается, есть разработки, способные дать непосредственно его сознанию воздействовать на подсознание спящего. До этого пункта Молли и брат пока не дошли, но дойдут, а, вот и Молли застенчиво сует ему какие-то чертежи. Разумеется, не её, правительственные и сверхсекретные, судя по задравшемуся носу Майкрофта. Почему выбрали именно Шерлока - очевидно. Хотя старший нечасто рискует его мозгами. Ведь они могут быть полезны, а без риска тут не обойтись. Могли взять любого добровольца, чтобы тот поговорил... Там. С Джоном. Но нет. Видимо, мозг Джона не настолько стабильно сохраняет очаги активности. Видимо - Шерлок мстительно сузил глаза - он был прав насчёт лекарств в капельнице. Значит, им нужно действовать наверняка. Потому что именно Шерлок для Джона - последняя надежда. Лучший... Друг... Теперь глаза предательски тупо расширились, а Молли, которая всё что-то говорила, решила, что Шерлок поражен, и её глазки довольно засияли.

Итак, лес. Преимущественно лиственный, похоже на юг Англии. Солнечный и радостный лесок, возможно, загородные сцены из детства, потому что чем сильнее гипноз или шок, тем глубже забиваются действующие остатки сознания. И это по-разному меняет людей, хотя редко влияет на характер. Шерлок помнил дело, когда старушке внушили, что ей пять лет, чтобы она как можно дольше не знала, как вызвать полицию. Впрочем, это не помогло, потому что в детстве та была умной девочкой. Маленькую Милли страшно испугали её руки и отражение в зеркале, а вот пропуск Лестрейда в тот день стащила она, а не Шерлок... Дети бывают разные. Что прячет детское сознание Джона?

То, что увидел Шерлок, совершенно не отвечало его ожиданиям. За низенькой зеленой изгородью выбивалось из земли полукруглое, неестественно акуратное и уютное строение, увитое плющом с цветочками, а перед этой радостью садовода на скамейке сидел Джон... Не Джон. Он был ниже (не намного ниже) своего обычного роста, в желтом жилете на серую рубашку, в серых брюках на очень волосатые ноги. Шерлок прекрасно помнил, что Джон их бреет, хотя честно старался не запоминать этот странный факт. И ещё у Джона стали великоваты ступни и уши. Изменилась прическа. Хотя бы усов не было.

Джон действительно спрятал своё сознание в другой мир, на другой виток памяти. Но это уже не был Джон. Или?.. В любом случае, внешне – это было некое существо, которое не было человеком. Сказочное существо. Которого Шерлок совершенно не помнил. Его чертоги издевательски зависли. Очевидно, существо из обширного числа книг, которые Шерлок не читал за ненадобностью этих книг в его профессии. Он не стал тратить время на то, чтобы поругать себя, потому что цель сейчас – прощупать сознание Джона в этом существе, не вызвав подозрений и отторжения. Ведь если подсознанию Джона не понравится Шерлок, то мало ли, что может случиться. В лучшем случае – один из них проснется.

Часть 3/4

Шерлок стоял напротив Джона, выбиваясь из сельско-сказочного пейзажа своим явно современным и слишком черным пальто, большим ростом, напряженностью и скрытой энергией даже в состоянии неподвижности. Его как будто окутывало иное, отдающее металлическим холодком пространство. Если убрать его из картины, которую сейчас видело подсознание Джона, картина станет полнее и завершеннее в своей тихой скуке бесконечного полуденного сна. Наверное, такой и была бы жизнь Джона без Шерлока, но в этот момент Шерлоку было немного не до психологизма пейзажа.

Между тем Джон всё-таки свыкся с фактом, что незнакомец уходить не собирается, а молчание стало немного неловким. Поэтому хоббит вопросительно-исподлобья посмотрел на представителя темных стриженых волшебников и произнес:
- Доброе утро.
- Доброе утро.
Низкий вкрадчиво-насмешливый голос Шерлока растворился в отдаленном жужжании прежде неслышных пчёл. Подул приятно холодный ветерок, на бледном небе медленно появились синие краски. Казалось, что не только Джон, но и всё его подсознание, создавшее Шир, оценивало незнакомца и впитывало его черты.

– Мы знакомы? – Джон вытащил трубку изо рта и недоверчиво прищурился. Шерлок невозмутимо встретил этот пристальный взгляд. Так умеет прищуриваться только Джон. Он считает, что это выглядит коварно и устрашающе, на самом деле всем (или только Шерлоку) кажется, что Джон щурится и поджимает губы так, словно тщательно обдумывает услышанную шутку и очень хочет улыбнуться, но вот никак не втупит суть.

Шерлок думал представиться священником или водопроводчиком, но это был немного не тот случай. Поэтому он посмотрел на Джона, как на идиота, впрочем, мало изменившись в лице, и со скукой в голосе сказал, немного приблизившись в калитке:

- Нет. Конечно, нет. Проходил мимо... – тут глаза его сузились и вновь широко открылись, - Но вы же ждали меня. Да, всё верно, волосы недавно были причесаны, словно ждали гостей; табак в трубке не нравится, вы жалеете, что набили её новым табаком, курите через силу, но в дом не уходите, да и курить не перестаёте, потому что нервничаете и боитесь пропустить что-то важное. Привычкам своим вы изменяете редко, да и комфорт любите, зачем же заставлять себя сидеть столько времени во дворе? Вывод: вы ждете незнакомца.

Прищур Джона разрешился в изумленный взгляд, а рот восхищенно приоткрылся в легкой бессознательной улыбке. Взгляд снизу вверх замечательно это дополнял, и Шерлок мысленно поднял воротник. Если в подозрительной версии мимика Ватсона была, как у человека, силящегося понять анекдот, то теперь создалось ощущение, что Шерлок объяснил ему что-то такое, что даёт право сказать «Ах, вот оно что» и, наконец, улыбнуться. Ну, или хотя бы вот так удивиться.

- Это волшебство?
- Магия.
- Ты волшебник, верно?
- Очевидно, что так, - Шерлоку понравился новый титул. Если ты волшебник, то это даёт тебе неограниченные права говорить странные вещи и не понимать простые. Для какого-либо мира.
- Кхм. И как же ты узнал, что я тебя жду?
- Прическа, табак...
- Нет, нет, до того, как пришёл сюда.
- У меня свои источники информации.

Бильбо уважительно посмотрел на волшебника. На фоне тёмного леса с кудрявыми кронами тот смотрелся очень впечатляюще и внушал противоречивые чувства приятного успокоения, радостного интереса и тревожной тоски. Хоббит невольно нахмурился и попытался отогнать от себя тень ночных кошмаров, которые стали неясными пятнами вспыхивать где-то на окраине памяти, где-то на изнанке закрытых глаз.

- Птички. Крысы.
- А?
- Источники информации, - Шерлок начал немного нервничать, хотя всё, вроде бы, шло идеально. Но ему не нравилось, что подлесок в ста шагах от него стал вытягиваться ввысь и темнеть, что ветер стал холоднее. Возможно, это были не такие уж плохие знаки, но всё равно необъяснимое раздражало. Поэтому он нажал посильнее.

- Может быть, ты сперва пойдёшь и набьёшь трубку другим табаком, как собирался, а потом обсудим твои ночные кошмары?

Если уж Джон должен его вспомнить, то дедукция – лучший способ, чем имя и прочее. Потому что сидящий перед ним человечек – наверное, единственный, кто так восхищается этой чертой. А глаза Джона, круги под ними и особо тревожный взгляд говорят о проведенных им ночах лучше, чем любая камера слежения.

Но сейчас восхищения на лице не видно, напротив, у его друга такой вид, будто ему дали пощечину. Видимо, не стоило упоминать кошмары. И вообще не стоило так уж резко проявлять своё мастерство. Холодный ветер загудел, и небо картинно стало затягиваться какой-то сизой дымкой. «Вспомнил? Неужели вспомнил меня и злится на что-то? Тучи – это очень плохо!»
Джон серьёзно посмотрел на Шерлока, встал со скамейки и выпрямился.

- Как. Вы. Это узнали?
- На самом деле это было очень просто...
- Доброе утро! – Джон сердито зашагал к дому. Ему казалось, что какой-то чужой человек хочет залезть к нему в душу и отнять его вечера с качающимися деревьями за окном, за которыми следовали эти мучительные ночи с незапоминающимися картинами из чужого прошлого, важные, чем-то дорогие, пусть и бесконечно неправильные. А, может, не отнять, а объяснить?.. «Всё утро я мечтал, чтобы кто-то пришёл ко мне, а этот маг, видимо, понимает, о чём говорит... А вдруг? Не надо было так прогонять его...».
Хоббит незаметно оглянулся. Человек в черном пальто, которое уже не казалось таким диким, не двигался с места и беспокойно рассматривал скамейку и дом.

«Не вспомнил». Шерлок лихорадочно искал что-то ещё интересное в предметах, одежде, но детали были странными, противоречивыми, ненастоящими, а главные козыри уже вылетели из рукавов. Через пару секунд он бы уже просто перескочил калитку и уболтал бы Джона впустить его под любым предлогом, потому что лес стал приобретать ярко-шерлоковые черты, вплоть до черных верхушек и огромных синих птиц с длинными хвостами, вьющих гнезда под кронами, ветер яростно рвал его пальто, что-то низко перекатывалось и жужжало, а небо становилось грозовым. Реальность то ли радовалась милому гостю, то ли пыталась сожрать его.

У самого входа в домик хоббит повернулся, и апокалипсис чуточку поутих, словно отделенный от этих двоих волной тишины.

«Не вспомнил» - Шерлок видел в глазах Джона заинтересованность их первого знакомства, не более того. Но эта грань вспоминания Джоном Шерлока была крышкой ящика Пандоры, в котором таились разрушительные кошмары.

Джон смело коснулся этой крышки. И открыл дверь, приглашая нового знакомого.

- Ну, что ж, удиви меня.
Шерлок многообещающе загадочно посмотрел на невысокого человечка и в несколько широких шагов подошёл к дому. Странное дело: казалось, что Джон стал немного ближе к своему настоящему росту, но при этом и дом как-то увеличился... Или Шерлок уменьшился? Буря же продолжала нарастать, и в момент, когда Шерлок пригнувшись вошёл вслед за Джоном в хоббичью нору, на улице стало совсем темно.

Часть 4/4

Шерлок с удивлением осматривал комнатку, в которую его привёл Джон. Она смутно напоминала ему очень многие места, прежде всего – Бейкер-Стрит, если как следует там всё отмыть, осветлить и заменить все ткани и поверхности свитерами Ватсона. Коврики, салфеточки, занавески, какие-то пледы... Всюду старое, но относительно светлое дерево. Ещё вспоминалась гостиница в Баскервилле, и – почему-то – дом четы Холмс. Ну, и пара мест преступлений. В общем, было уютно и удивительно по-родному. Определенно лучше, чем под грозовым небом.

Когда Джон разжег камин, домик и вовсе стал выглядеть так, что Шерлок с радостью бы плюнул на задания брата и остался жить в подсознании Джона. Но никто не знает, как это повлияло бы на его друга. Потом Шерлок подумал и о себе. Затем – о куче людей, которые были в опасности. Ладно, главное – это безумно интересное дело. Джону понравится. Джон поймёт. Джон с ним и дружит ради интересных событий.

В этот момент в комнату вошёл Джон с травой вроде чая, заваренной в небольших глиняных кружках. Шерлок сел на какую-то невысокую табуреточку, а Джон – в единственное кресло. Оба посмотрели на камин, потом глубокомысленно сделали несколько глотков. На улице бушевала буря, ливень хлестал по стеклам, где-то гудел ветер. В воздухе запах дерева, чая, тепло горящих поленьев и неопределенные сквозняки, пахнущие грозой, создавали довольно приятную атмосферу, которую очень не хотелось разрушать так же грубо, как разрушился солнечный скучный день. Она была чем-то ценнее, словно сероватый полдень дополнился уютом свежей ночи.

Хоббит наслаждался затишьем. Какой-нибудь малоприятный и изматывающий разговор ждёт его впереди, до этого тоже была куча на редкость неприятных воспоминаний, но здесь и в эту секунду ему хорошо. Вкусный настой ягод и трав, ливень за окном, треск пламени, комфортный человек неподалёку на дедушкиной скамеечке для ног. Благодать.

- Бильбо, значит. Один тут живёшь?
- Даа. У нас большая семья, но я, вроде как, затворник, - Джон шмыгнул носом и вызывающе посмотрел на Шерлока, чуть склонив голову.
Детектива немного сбивал с толку жилет, рубашка, чуть более длинные уши и волнистые рыжеватые волосы у этого варианта Джона, но лицо и давно уже просчитанная система мимических сигналов осталось той же. Когда Джон смотрит «вызывающе», то ноздри расширены, губы поджаты, глаза широко открыты, кажется, что он смотрит сквозь тебя и недоволен тем, что видит.
- Ммм, ясно, - Шерлок не пошёл навстречу и не стал удивляться тому, что существо живёт в одиночестве, несмотря на большую семью. Только вот не знал, стоит ли отметить, что фотографий большой семьи нигде не видно, ведь кто знает, фотографируются ли эти существа с волосатыми ногами.
- А как зовут тебя?
Шерлок очень внимательно смотрел на стену. Потом вспомнил про свой статус мага.
- Я не могу сказать тебе.
Джон отхлебнул чаю.
- Ладно. А что ты можешь сказать?
- Некий... могущественный волшебник заколдовал тебя.
Джон медленно опустил кружку.
- И поэтому я вижу кошмары?
- Он заколдовал тебя так, чтобы ты решил, будто умерли дорогие тебе люди, - Шерлок решительно вышел на финишную прямую. По лицу Джона скользнула тень непонимания.
- Люди? У меня есть знакомые люди?
- Что-то не так?
- Я хоббит.
- Конечно. Дорогие тебе хоббиты. На самом деле с ними всё хорошо, - Шерлок с легким удивлением отметил, что в его крови скакнул уровень адреналина. Этот осторожный разговор со спящим сознанием был похож на балет на минном поле. Гроза за окном резко стихла, словно прислушивалась.
Джон тоже прислушивался – к себе, к странным мыслям и чувствам, которые нарастали внутри с неотвратимостью и пугающей таинственностью двери, которая медленно, со скрипом, открывается в темноте, хотя ты дома один и её не трогаешь.
- Мне кажется, я тебя знаю, но каждый раз, когда пытаюсь вспомнить... А не сам ли ты этот злой волшебник?
- О, Джон, злой или добрый – это...
- Шер... ШЕРЛОК!
Джон вскочил с кресла. Его мелко затрясло, глаза были совершенно безумны, лицо искажено ужасом, кружка выпала из рук. Шерлок одним стремительным движением поднялся и схватил его за плечи. Непривычно длинные и тёмно-рыжие хоббичьи волосы растрепались, пряди волос свешивались на широко распахнутые глаза и, должно быть, раздражали, но не только они заставляли Джона так зажмуриваться и стискивать зубы. В нём боролся ужас, беспредметная ярость бессилия, неверие в происходящее и желание всё снова забыть. Ещё немного - и он бы наорал на Шерлока и просто постарался бы уйти в себя ещё, ещё глубже, чтобы удержать хоть какой-то островок подсознания. В его памяти бушевало пламя, в котором исчезала его любимая жена, маленькая дочь; горело, рушилось, разрывалось на части только что вновь обретенное прошлое, к которому, словно пароль, подходило только одно имя, которое продолжали шептать его губы, словно надеясь, что друг опять сумеет спасти его от пламени.
Шерлок смутно чувствовал, что эта реальность не принимает новой информации и, кажется, сейчас его будут бить, но на этот раз не усами в нос, а потолком, стенами и всем, что обрушится, причём не только на него. Он пытался что-то сказать, ещё раз, ещё, громче, Джону, но и сам не слышал себя. Тогда он разжал руки, державшие Джона за плечи и тут же (пока его не успели ударить) обнял и прижал к себе, так, что почувствовал всем телом чужую бешеную дрожь. Джон не вырывался, только сперва пытался отстраниться, но не мог и, зажмурившись, тяжело дышал, почти уткнувшись носом в пальто где-то на уровне груди Шерлока, медленно начиная успокаиваться. В этой темной ткани, которая пахла химией, одеколоном и чем-то родным, было что-то надежное и привычное. Что-то, что подействовало на человека на грани сумасшествия, как доза успокоительного, как мягкое дуновение ветра или нежный поцелуй. Лицо Джона последний раз горестно исказилось, а потом он с почти болезненной надеждой прижался щекой к этому мягкому пальто на жестком теле. Шерлок крепче обнял его и смотрел поверх его головы на дрожащие стены домика. Его глаза ничего не выражали, но в горле был какой-то болезненный комок, а возле сердца, в том месте, куда уткнулся носом его единственный друг, пульсировало неопределенное тепло.
С потолка перестала сыпаться пыль, в стенах постепенно замедлялся неприятный хруст и треск, камин потух, и только молнии продолжали тревожно сверкать, а Шерлок бережно отстранился от Джона, который стал своего обычного роста и уже смотрел на детектива вопросительно, с насмешливым подозрением:
- Шерлок, это очередной эксперимент? Что произошло?
- Ничего, к счастью, - Шерлок удивленно глядел на Джона, долго, изучающе, потому что его собственное самообладание ещё пребывало в шатком положении.
- Аманда жива?
- Какая Аманда? – Шерлок слышал слова, словно сквозь толщу воды, не отводя взгляд от этого создания.
- Шерлок, моя дочь жива? – прошипел Джон, – Аманда – мать твою – Шерлок Ватсон!
- Странное имя, зато какая экспрессия. Да, да, и Мэри тоже. Но они... похищены, и мы должны расследовать это дело, - Шерлок говорил, как во сне, и медленно приходил в себя. После чего? Он не мог понять.
- Дело расследовать, да??? А раньше ты не мог сказать, я же... Погоди, но... Почему я в Шире? – Джон начал нервно смеяться, - Шерлок! Я же Бильбо!
- Джон Бильбо Ватсон. Я понимаю теперь, почему ты скрывал второе имя!
На лице Шерлока тоже заиграла хитрая ухмылка, но глаза продолжали жадно и серьёзно впитывать каждую черту живого и постепенно возвращающего прежний облик Джона, пытавшегося смотреть как можно строже, но тоже чувствовавшего невероятное счастье от того, что все оказались живы, а тут ещё и... Шир.

На улице рассеялась гроза и медленно стала наступать нормальная ночь. Небо на закате расцветало удивительными переливами цветов, словно героиновый приход.
Детектив и его личный блоггер, который по-прежнему был одет в короткий хоббитский костюмчик, сидели в полумраке у камина и обсуждали события прошедшего дня. Наверное, это был самый насыщенный разговор не о преступлениях за всё время их знакомства. Объятие, которым удалось спасти этот мирок, оба не упоминали, хотя нельзя сказать, что его послевкусие не чувствовалось. Было априори решено, что переход в реальность должен бы произойти во сне.

Джон вспоминал два года, когда ему снились небоскребы, когда он раз за разом беззвучно кричал до потери пульса, но не мог остановить падение. Долгие мучительные ночи войны. Кошмары о последнем взрыве, которые казались бесконечными. Шерлок, конечно, смутно подходил на роль волшебника, доброго и не очень, но спокойные сны мог принести ему только он. Поэтому, засыпая возле своего друга, Джон всем сердцем чувствовал, что теперь всё правильно.